Фронтовые записки
- Автор: "Сясьский рабочий"
Не один год прошел по фронтовым дорогам Николай Акимович Щербаченко, награжденный многочисленными орденами и медалями. Тяжелые раны и трудности военного лихолетья сказались на здоровье ветерана. Поэтому нам не удалось с ним встретиться и вспомнить эти тяжелые годы. Но его жена, Тамара Ивановна, любезно предоставила нам фотографии и записки, который вел фронтовик. Сегодня мы один из отрывков фронтовых записок предлагаем вашему вниманию.
...Ты цветами пророс.
Ты слезами пророс.
Ты стоишь, поминальные муки терпя.
Синеватые молнии медленных гроз,
Будто в колокол памяти, бьются в тебя!
Роберт Рождественский, "Мамаев курган".
В ноябре 1941 года я подал заявление в военкомат и записался в Красную армию. Меня направили в Ульяновское пехотное училище. Было очень тяжело познавать тактику боя, но нам кадровые командиры говорили: "Тяжело в учении, легко будет в бою".
1942 году немцы подошли к Сталинграду, положение стало тяжёлым. В сентябре этого же года весь контингент Ульяновского училища был направлен на фронт. Везли нас по ночам короткими дистанциями по 3-5 км. Под городом Камышин немецкая авиация начала бомбардировку нашей колонны, и командование приняло решение дальше идти пешком лесами и оврагами в направление Сталинграда: 600 км при строжайшей маскировке. Во время похода обменивались адресами родных, в случае чего сообщить, что бы ни ждали домой. Дорога была сложной, снаряжение несли на себе, ноги стирались до крови, но мы шли, знали, что нас под Сталинградом ждут.
Примерно 12 сентября 1942 года наша 217 разведрота 306 строительного полка к вечеру достигла балки Грачёва, это северней Сталинграда. До линии обороны примерно оставалось 3 км. С наступлением темноты дали приказ достичь этой линии и сменить часть, которая держала оборону. Дальше мы пошли боевым порядком. Меня и ещё 2-х бойцов послали в головной боевой охране. Пройдя некоторое расстояние, в темноте стали замечать передвигающиеся фигуры, остановившись, я послал связного с докладом. Вернувшись обратно, он сказал, что мы ещё не дошли до линии обороны и находимся на своей территории. Поэтому необходимо продолжать движение, только взять правее. Только пошли правее, как застрочил пулемёт, мы легли, и переждали пока прекратится пулемётный огонь. Тишина, ни звука от моих товарищей. Когда подполз к ним, оба были мертвы. Разворачиваюсь и ползу обратно сообщить своим, что впереди немцы. Оказалось, что мы напоролись на немецкую оборону. Вот так я получил своё боевое крещение.
Помню такой эпизод. До генерального наступления северней Сталинграда немцы пошли в атаку, завязался неравный бой. Нашему батальону пришлось отступить на запасные позиции. Командование решило, во что бы то ни стало вернуть утраченные территории. На другой день при поддержке танков, батальон пошёл в контратаку, немцы открыли ураганный огонь (артиллерийский, миномётный, пулемётный). Атака захлебнулась. На нейтральной полосе остался наш подбитый танк. Вечером вызвал командир разведроты майор Васильев меня и ещё 2-х человек и дал задание: до рассвета добраться до подбитого танка, оборудовать наблюдательный пункт, следить за событиями и вести корректировку по огневым точкам противника. Немцы, очевидно, догадались, что ведём корректировку наших орудий и миномётов и открыли огонь по нашему танку. До прямых попаданий в танк мы засекли немецкие огневые точки. С командного пункта нам приказали с наступлением темноты покинуть наблюдательный пункт и представить план расположения огневых средств противника. При повторной атаке наш батальон не только вернул свои позиции, но и занял высоту, которая так была нужна.
17-18 ноября 1942 стали подходить войска из резерва. Мы догадались, что-то будет и действительно наступил и на нашей улице праздник. 19 ноября 1942 годя от артиллерийского обстрела содрогнулась земля, наши войска пошли в атаку, «треснула» немецкая оборона.
22 ноября в атаке за моей спиной разорвалась мина, а в упор стрелял фриц из автомата, в результате: осколочное ранение левого бедра и пулевое – левого плеча и руки. Ребята перетащили меня на плащ палатке в окоп и снова устремились в бой. Лежал я до самого вечера, тогда и услышали мои стоны санитары. В медсанбате началась гангрена. До сих пор благодарен врачу, который не стал отрезать мне ногу и направил в госпиталь. Когда нас везли на полуторке, начался вражеский обстрел. Ну и потряс нас водитель по ухабам!
Сейчас кажется, мы в жизни так не матерились: от боли, от беспомощности, от злости. Шофер молодчина, выскочил из-под обстрела. В госпитале меня подлечили, там и узнал, что хвалёная армия Паулюса окружена и разгромлена полностью.