Сумка почтальона
- Автор: Р. Филимонов, "Сясьский рабочий"
Стоило кому-либо в конце широкой улицы поселка увидеть высокую женщину с кожаной сумкой на плече, как ребятня тут же прекращала игры и на всех "парах" мчались к своим домам, выкрикивая:
- Тетя Люба идет!
Распахивались окна, торопливо хлопали двери – сясьстройцы спешили на улицу, выстраиваясь вдоль невысоких полисадиков.
В глазах стариков, женщин, да и детей отражалось тревожное ожидание. Что-то сегодня в сумке Любови Николаевны Лебедевой: фронтовые письма-треугольники или… страшные извещения?
- Ольга Петровна, вам три весточки.
- Спасибо, родимая. Значит, живы мои кровиночки. И О. П. Дербенева, прижав к груди письма-треугольнички от сыновей, спешит в свою квартиру в двухэтажном деревянном доме, расположенном по улице Культуры.
Старший сын, Петр, был немногословен, сдержан. Он просил родителей беречь себя и сообщал, что выслал домой денежный перевод. О службе совсем сжато. Можно было только догадываться, что он готовит для боевых схваток летчиков.
В письмах младшего сына, Левы, было столько откровения и непосредственности, что мать с трудом представляла его солдатом-разведчиком. Эта воинская профессия больше бы подошла для среднего сына. Письмо от Левы заканчивалось такими строчками: "Милые мои родители, когда от вас получил последнее письмо, из которого узнал, что папино здоровье ухудшилось, мне стало тяжело и я загрустил…"
Нет. Это была не сентиментальность. Братья Дербеневы очень любили родителей, заботились о них, гордились ими. Отец, Лука Петрович, был первостроителем градообразующего Сясьского целлюлозно-бумажного комбината, а когда в 1928 году ввели предприятие в строй, стал его тружеником. Пользовался уважением среди жителей поселка. В своих детях подмечал наклонности и стремился их поощрять. Вот только со средним сыном была беда. Володя увлекался то пением, то игрой на струнных инструментах, то живописью. Его картины даже покупали. Товарищ Володи тех лет Леонид Тимецкий (в Отечественную стал танкистом и с боями дошел до Берлина) уверял автора этого материала, что в Володе они видели, как минимум, капитана дальнего плавания. Под его руководством, тайком от родителей, группа поселковых ребят строила корабль, на котором мечтали пойти в путешествие по бурному Ладожскому озеру. Помешала война.
Каждый из Дербеневых прошел уже сотни фронтовых огненных верст, не раз побывал в кровавых схватках с фашистами. Их души истосковались по мирной жизни. Не случайно Володя, не желая расстраивать родителей, пишет письмо своему другу Иннокентию Лебедеву – сыну почтальонки: "Очень и очень тянет в Сясьстрой, в мой любимый, тихий, укромный поселочек…"
Но Сясьстрой уже не был "тихим и укромным". Враг был в 20 километрах от него и неоднократно бомбил поселок. Были жертвы. Все общественные здания были заняты под госпитали. В опустевших цехах комбината (его оборудование своевременно эвакуировали в глубокий тыл) ремонтировалась боевая техника. И даже собирались ротные минометы. Действовала перевалочная база по обеспечению боеприпасами Ладожской военной флотилии.
На стыке рек Валгомки и Сяси коллектив судоверфи день и ночь строил озерные баржи для Дороги жизни. Было выпущено 99 судов разной грузоподъемности, большое количество понтонов и доков. За успешное выполнение спецзадания судостроителей телеграммой поздравили командующий Ленинградским фронтом
Л.А. Говоров и секретарь ЦК ВКП(б)
А.А. Жданов. В этот успех внес и я определенный вклад, в 14 лет став молотобойцем в кузнечном цехе. Мой вклад был оценен медалью "За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941-1945 г. г." и нагрудным знаком "Ветеран Дороги жизни" Из всех наград эти самые дорогие для меня.
Без преувеличения, усилия сясьстройцев, несмотря на лишения и скудное питание, были подчинены на безусловное выполнение призыва: "Все для фронта, все для Победы!"
Велика была вера населения и солдат в неминуемую Победу. "Это все наделал проклятый Гитлер, - гневно пишет родителям Лева, - но скоро мы его все равно разобьем…" вот строки из письма бывшего работника бумажного предприятия Анатолия Максимова: "Будьте уверены, дорогие родители, мы с честью защитим любимую родину…". Ему вторит наш же земляк Михаил Пустырский: "Недалек тот час, когда мы освободим нашу родину от орд немецко-фашистских палачей…". Выполняя боевое задание, Михаил пал смертью храбрых. Своим подвигом и он приблизил час расплаты над палачами.
Как видим, враг еще достаточно силен. Для полного разгрома его требовались не только мужество и беззаветная смелость, но и постоянное совершенствование воинской подготовки. В перерыве между боями старшина В. Дербенев сообщает домой: "Меня направляют учиться в авиашколу, после окончания которой буду уничтожать фашистских гансов в воздухе…"
Каждое письмо с полей войны – это клятва, присяга на верность Отчизне. Вот строки из письма Володи: "Дорогие мои родные, если ваш сын Володька погибнет в этой войне, то будьте уверены и знайте, что он погиб геройски в первых рядах тех, кто сражался и презирал смерть…" А ведь к этому времени "Володька" перенес два тяжелых ранения, знал цену жизни. Его могли демобилизовать. Однако "списанный" добивается перекомиссии и вновь уходит в действующую армию.
Бесстрастной была сумка почтальона. В 1944 году она доставила в семью Дербеневых извещение о гибели Владимира. Этой утраты не мог перенести отец. Слегла и Ольга Петровна. Ее кое-как выходила дочь Нина. Но этим женщинам судьба уготовила еще один жесточайший удар: пришла "похоронка" на Леву. В извещениях сообщалось, что родители могут гордиться сыновьями, они погибли, защищая Родину, как герои. Однако горе было сильнее этих строк.
За годы кровавой войны в небольшой поселок Сясьстрой поступило более 500 таких "похоронок". Порой сумка на плече Любови Николаевны, казалось, весила тяжелее свинца. Однажды она готова была закинуть ее куда-либо подальше в кусты - столько в ней лежало ненавистных извещении. Вручая их, она сама вместе с матерями плакала и рыдала.
И все же судьба сжалилась над Ольгой Петровной. Утешением для нее стал приезд домой после окончания войны старшего сына Петра. Вскоре он был востребован на один из ленинградских военных заводов. Род Петра Лукича продолжают две дочери, внуки и правнуки.