Многие жители, в том числе и коллектив нашего проекта, прониклись сочувствием и желанием помочь этим людям. Информация была размещена на нашем сайте, в тот же день она была отправлена на почту пресс-службы Уполномоченного по правам человека в Ленобласти Сергея Шабанова с просьбой разобраться в ситуации и прокомментировать размещенную видеозапись. Мы получили развернутый комментарий на запрос, относительно этого случая, который и представляем вниманию читателям SyasNews.
«До 2016 года включительно фактически не реализовывалось право людей выйти из интерната, т.е. они были как крепостные, как в тюрьме. Однажды попав в интернат - оттуда не выбраться. Огромное количество правозащитных организаций, правозащитников, правоведов поднимали вопросы об ограничении свободы человека. Это было связано с тем, что люди, когда приходят в интернат, подписывают соглашение, договор, в котором они обязуются соблюдать порядок и правила, их обязуются содержать.
Кисельненский ПНИ - это не больница, не психиатрическая больница и не тюрьма. Всего лишь психоневрологический интернат, для поступления в который нужно написать заявление. И если люди недееспособные - заявление за них пишут лица, которые уполномочены представлять недееспособное лицо. Это могут быть родственники или социальные службы, которые являются опекунами-попечителями, или детский дом, если человек помещается в ПНИ оттуда. Случаи бывают разные. Но в каждом из них заключается договор на предоставление социальных услуг.
И когда мы до 2016 года задавали вопрос руководителям интернатов: "Скажите, после того, как человек подписал договор, как его можно расторгнуть, чтобы выйти из интерната?" Выяснилось, что выйти оттуда было практически невозможно до 2016 года. Почему? Не в силу законодательства. Чтобы оттуда выйти, нужно было собрать комиссию. Комиссия является достаточно аморфным органом, состоит из различных лиц (экспертов), которые несут коллективную ответственность, не персональную. И они всегда выносили одно и тоже решение: "Нет". И обосновывали свое "Нет" либо заключением медико-социальной экспертизы, либо индивидуальной программой реабилитации. В программе реабилитации стандартно прописано, что пациент нуждается в надзоре, присмотре, контроле и, как все мы с вами знаем, если один врач поставил диагноз, то надо очень потрудиться, чтобы другой врач этот диагноз отменил и поставил новый. Вот эти записи удалить было невозможно, а на вопрос, который мы задавали директорам интернатов: "Почему вы такое решение выносите?" - всегда был ответ от имени комиссии: "а вдруг что произойдет? а вдруг что будет? кто тогда будет отвечать?"
Я спрашиваю всегда: "Что может произойти? Если может случиться какая беда или несчастье, то она может произойти с любым человеком. Так какой ответственности вы боитесь? Что может случиться? Разве вы что-то нарушили?"
С 2017 года, преодолевая всю эту систему, было проведено много совещаний и обсуждений по данному вопросу, началась процедура (она охватила несколько интернатов) постепенного выпуска людей из интернатов, расторжения договора на содержание.
В психоневрологических интернатах есть люди, которых можно разделить условно на три группы, по диагнозу:
1. люди, которые совершенно не способны прожить самостоятельно. Они проживают в отделениях милосердия.
2. люди недееспособные.
3. люди дееспособные.
Люди, которых сняли в данном ролике - это дееспособные граждане, которые вправе сами заключить и расторгнуть договор с ПНИ.
Такие люди используют интернат, как общежитие или свое место жительства. Они выходят из стен учреждения, устраиваются официально на работу по трудовому кодексу и получают заработную плату. Приходят в интернат ночевать, обстановку своей комнаты они обустраивают сами (мебель, технику и т.п.). И эти два человека, которые фигурируют в ролике: Лавочкин и Шапкин, 37 и 40 лет, они дееспособны, вправе как заключить договор с интернатом, так его и расторгнуть, в силах устроиться на работу и зарабатывать.
В видеоролике было сказано, что мужчины не способны даже расписаться, но это не так. У нас имеется копия заявления, написанная от лица одного из мужчин. Заявление написано разборчиво, с большим количеством грамматических ошибок. Это официальный документ, зарегистрированный со всеми резолюциями. В конце заявления вместо подписи написано слово "подпись" и инициалы.
Мы запросили личные дела всех людей, которых выпустили за стены интерната. Всего за этот год их было 12. В делах указано: кто куда устроился работать, кто куда уехал, кто куда попал. А эти двое мужчин ведут такой образ жизни, как показали в ролике.
Одна из причин таких уходов из стен интерната – это нежелание отдавать деньги ПНИ. Известно, что источником дохода этих граждан является пенсия по инвалидности, размер которой составляет 13-14 тысяч рублей. Проживая в ПНИ, согласно условиям договора, Лавочкин и Шапкин обязаны отчислять интернату 75 процентов дохода за получение социальных услуг. Этот размер установлен федеральным законом. При этом, затраты на содержание одного человека для ПНИ составляют около 50 тысяч рублей в месяц. Разница компенсируется из областного бюджета. Понятно, что у многих проживающих в интернатах возникает желание самостоятельно распоряжаться своими доходами и получать пенсию в полном объеме, не отчисляя эти 75 процентов. Вот и пишут заявления об отказе от получения социальных услуг. А после расторжения договора с ПНИ у людей возникает, наверное, одна из основных проблем – жилье.
Мужчины жалуются, что им никто не дает жилье. Но чтобы его получить, необходимо написать заявление, для того чтобы встать на учет нуждающихся в улучшении жилищных условий. Были случаи, когда дееспособные лица, которые расторгли договор с интернатом, встали в очередь на жилье, и получали его.
Конечно, то, что мужчины попали в такую нелегкую жизненную ситуацию, это не их вина, а совокупность обстоятельств. И на данную ситуацию можно двояко взглянуть: рядом ПНИ, а они живут в заброшенном доме. Как правило, люди этой группы проживают фактически на улице в летнее время, а когда наступает зима, некоторые возвращаются в интернат.
Героям ролика руководством ПНИ было предложено собрать документы для возвращения в интернат, но они не стали этого делать.
На мой взгляд, никто не имеет право ограничить человека в его волеизъявлении, если он дееспособный. Он в праве сам распоряжаться своей жизнью, своей судьбой. С другой стороны, государство должно предусмотреть – и оно предусмотрело – такое явление, как социальные службы, которые должны принимать то или иное участие в жизни таких людей, как герои ролика.
В связи с тем, что данные граждане относятся к социально уязвимым членам нашего общества, я как как Уполномоченный по правам человека направил в органы соцзащиты обращение с просьбой оперативно встретиться с Лавочкиным и Шапкиным, провести разъяснительную беседу, убедив их в необходимости оформления документов для возвращения в ПНИ, оказав соответствующую помощь.
Почему для этого потребовалось отдельное обращение Уполномоченного? Дело в том, что социальные службы, как правило, не помогают людям, если не было написано соответствующее заявление. Законодательно установлено, что у нас заявительная система социальной помощи.
В отношении двух мужчин, которых показали в ролике, наша проверка нарушений прав человека не выявила. Мне предоставили полностью все документы о добровольности их выхода из ПНИ, наравне со всеми, кто расторгнул договор с интернатом в этом году».
