Крест узника концлагерей
- Автор: "Провинция. Северо-Запад"
Памятники-бюсты нашим землякам: авроровцу, электрику-минёру Андрею Подлесному, Героям Советского Союза лётчику-истребителю Василию Голубеву, механику-водителю Т-434 Петру Лаврову, четырежды удостоенному звания Героя маршалу Победы Георгию Жукову и ещё почти пятьдесят работ - все они выполнены скульптором В.А. Масловым.
Хотя и был Василий Ананьевич самоучкой, в каждой его работе чувствуется опытная рука мастера профессионала.
Его дочь Екатерина Васильевна поведала, что в январе этого года исполнилось 110 лет со дня рождения сясьстройского скульптора. Она унаследовала от отца любовь к творчеству: многие годы преподавала изобразительное искусство в сясьстройском Доме детского творчества и в начальных классах школы. В юбилейный день, как и все, прошедшие со дня смерти отца годы, Екатерина Васильевна посетила родную могилку на городском кладбище. На ней на постаменте установлен бюст мастера, когда-то выполненный его собственными руками. Тонкие черты лица, красивые волнистые волосы, взгляд устремлён вдаль, словно в поисках фактуры, достойной его внимания и воплощения в новые творения. Дочь вновь будет невольно удивляться, как отец не ожесточился, не отгородился от людей глухой стеной из-за всего, что выпало на его долю. А выпало немало…
Уроженец пензенской области В.А. Маслов рос в многодетной семье – восемь братьев и сестёр. Был с детства очень наблюдательным и впечатлительным, со школьной скамьи увлекался рисованием. Но в крестьянских семьях детей приобщали к главному - разнообразному сельскому труду: пасти скотину, заготавливать дрова, косить, боронить, пахать, ремонтировать… Без этого на селе было просто не выжить. Такой труд закалял, быстрее адаптировал к экстремальным условиям.
К началу Великой Отечественной войны Маслов был уже сформировавшимся тружеником и солдатом. В родной деревне освоил сапожное и кузнечное дело, на обязательной службе – сапёрное. Не пил и не курил, зато с ненасытностью вбирал в себя всё новое, пополняя свой интеллектуальный багаж разнообразными знаниями. Однажды, окрылённый свершениями первых советских пятилеток, сделал на руке татуировку «Я гражданин Советского Союза».
Роковые выстрелы необъявленной войны застали Маслова На строительстве новой фермы в одном из совхозов под Ворошиловградом. И с ходу – в изматывающий бой, затем следующий, следующий… Первые схватки – самые панические, с самыми большими людскими потерями. В этой человеческой мясорубке он получил контузию и ранение – перебило ключицу.
В газете «Сельская жизнь» от 29.08.1973 года в очерке о Маслове этот момент описан так: «Очнулся в каком-то сарае среди стонавших и умирающих раненых. Потом, вывернув руки за спину, его бросили в товарный вагон, привязав к рогам одного из стоявших за загородкой быков. Стоило тому мотнуть лобастой головой, как Василия бросало на перекладину двери…» Но это были ещё «Цветочки» фашистского плена. Он прошёл сквозь неудавшиеся побеги, побои и концлагеря Бухенвальд и Освенцим.
В Бухенвальде, в качестве экскурсанта, довелось побывать и автору этого материала во время службы в группе советских войск в ГДР. Наша миномётная часть располагалась на окраине города Веймар, примерно в 4 километрах от нацистской фабрики смерти. С 1937 по 1945 год в лагере были замучены, повешены, расстреляны и умерщвлены в газовых камерах более 56 тысяч узников – представителей 32 наций.
Невозможно представить, какие издевательства и глумления перенёс В.А. Маслов за три с лишним года плена. Узников систематически приковывали к воротам и решёткам на окнах. Без пищи, полностью зависимые от произвола и цинизма эсесовцев, они истязались так сутками, многие – до смертного часа. В Бухенвальде действовала дорога, окрещённая «кровавой». По ней разрешали передвигаться только бегом. Гоня по ней измождённых полускелетов в холодные бараки, охранники избивали их, травили собаками, упавших пристреливали. Однажды изуверы продержали узников на трассе боли, ужаса и крови 18 часов, наслаждаясь, что все трясутся в лихорадке.
В этот концлагерь помещали особо опасных антифашистов. В нём был умерщвлён видный деятель германского и международного коммунистического движения Эрнст Тельман. Сюда пригоняли эшелоны с евреями, комиссарами и офицерами Советской армии. За что же Маслов с лагерным номером 141752 на руке удостоился такой «чести?»
Ранее, находясь в Освенциме, в команде по ремонту жилых домов, он приобщился к лепке фигурок животных и птиц. Глиняные сувениры быстро расходились по баракам, наполняя теплом сердца узников. Однажды из этого же материала, предназначенного для изготовления кафельных плиток, он удачно создал бюст антифашиста-бригадира Вили. Затем стали поступать заказы даже от надсмотрщиков.
Как впоследствии вспоминал Василий Ананьевич, ему доверились даже очень осторожные активисты из антифашистского комитета подпольщиков. Стали привлекать к работе среди узников. Эта связь усилилась после того, как им был тайно создан бюст Ленина. Вскоре бюст в ночное время установили на одном из подоконников блока, мимо которого утром и вечером проходили многочисленные колонны узников. Несколько недель образ вождя придавал мученикам силы, уверенность в неизбежности победы. Шеренги выравнивались, твёрже становился шаг, по рядам тихо, но твёрдо разносилось: «Рот фронт!»
Автора, к сожалению, быстро вычислили, подвергли садистским истязаниям: избивали, топтали, душили, подвешивали, обливали холодной водой… Свершилось настоящее чудо – он остался жив. Скорее всего, помог бригадир Вили, убедивший карателей, что у этого арестанта золотые руки строителя. Лютую смерть Маслову заменили Бухенвальдом.
Бухенвальд встретил прибывших зловещей дымящей трубой крематория и издевательской надписью на воротах, в переводе гласящей: «Каждому – своё». Об этом лагере Василий Ананьевич говорил так: «Ужасающие условия в бараках-блоках: нары в 3-4 этажа, забитые копошащимися полутрупами. В каждом таком «жилище» находилось от двух до шести тысяч заключённых. Каждого рассвета они ждали с содроганием. Один из нарядов – каменоломня. Сюда узников направляли в основном для ликвидации. Их или избивали до полусмерти, или с улюлюканьем гнали на цепи охранников под град прицельных пуль. За расстрелянных «при попытке к бегству» убийцы получали льготы и отпуска.
Маслов вместе с другими бедолагами в любую погоду при помощи кувалды и лома дробил камень, грузил его на тележки, перевозил по адскому кругу смерти. И выстоял! Охранники, похоже, более крепких на мушку не брали. Оставляли для других, более сатаниннских работ. Вскоре выяснилось, для каких.
В пещере горы Конштейн, недалеко от города Нордхаузен, был создан концлагерь «Дора», в котором производились снаряды «фау». Сюда и этапировали Маслова. Под землёй их заставляли работать по 12 и более часов, неделями не поднимая на поверхность. Узники числились засекреченными и были обречены на уничтожение. Но даже в таких нечеловеческих условиях антифашисты не прекращали борьбы. Многие «фау», выпущенные по цели, либо не взрывались, либо падали на полпути.
«В этом исчадии ада, - вспоминал впоследствии Василий Ананьевич,- я окончательно дошёл. Еле ноги волочил. В последнее время меня заставляли перевозить трупы и сбрасывать их в ямы». Из этого подземельного ада Маслову и другим многострадальцам помогла выбраться одна из прицельных бомбардировок советских самолётов. Попали к американцам, которые передали Маслова нашим представителям.
Выйдя на волю, работал на стройках Приозерска и Сясьстроя, многие годы – мастером производственного обучения строительного училища. И настойчиво продолжал развивать своё скульптурное творчество. О нём писали газеты, работами восхищались профессионалы. В одной из газет 7-х годов есть такие строчки: «В.А. Маслов в основном портретист. В его скульптурах всё чётко, всё подчинено содержанию. Одной из самых удачных работ стала скульптура отца. Это очень стройная, напряжённая скульптура, полная энергии, мужества, революционной страсти». Кстати, его отец за антицарскую пропаганду был сослан на каторгу.
Чтобы убедиться в точности оценки газеты, достаточно посетить музей Сясьского целлюлозно-бумажного комбината. Здесь галерея бюстов комсомольцев-разведчиков М. Ружинского, Л. Крыловой, А. Мироновой, К. Яковлевой и М. Смирновой. Все они не вернулись с задания. В какой страшной ситуации они могли оказаться, мастеру не надо было рассказывать, поэтому он с особой любовьб творил их образы. Более 30 лет жизни и неустанного творчества в Сясьстрое обернулись персональными выставками в разных городах страны, вплоть до Москвы.
Екатерина Васильевна поведала мне многое об отце. Василий Ананьевич вырастил трёх сыновей и двух дочерей. Его род продолжают 15 внуков и правнуков. Он любил тишину. И скромную мастерскую построил чуть в стороне от города (в то время посёлка), на опушке соснового бора. Правда, уединение часто нарушала детвора и многие ценители его творчества.
Василий Ананьевич всё создавал бескорыстно. За свои бесчисленные работы никогда и ни у кого не брал денег, хотя самому приходилось заметно тратиться на различные материалы. А это был труд не каждому по плечу: месил и составлял растворы, мастерил и заливал формы, отделывал и перевозил тонны железобетона, возводил постаменты. Например, постамент под бюстом танкиста Петра Лаврова рядом с улицей, носящей имя Героя. И всё почти один…
Только неимоверно одержимый и влюблённый в своё дело человек мог до конца нести жизни нести столь нелёгкий крест судьбы. В возрасте 78 лет, за месяц до смерти, Василий Ананьевич создал и передал в музей ЦБК бюст Ленина. Ранее в Приозерске он мастерски отреставрировал памятник Ильичу. Василий Ананьевич считал, что лениниана – его крест, его путеводная звезда.
Руф Филимонов