Путешествие из Волховстроя в Петербург…

Не буду примерять лавры Радищева на свою седую голову, просто расскажу об одной поездке. В середине января сего года, сев в утреннюю электричку, я поехал в Санкт-Петербург. Электричка затемно начала свой неторопливый путь, и почти сразу в дверях показались контролёры. По первому призыву приготовить билеты к проверке пассажиры послушно полезли в карманы. Я сидел с пожилой женщиной, она предъявила проездной билет, а я – билет, купленный в кассе вокзала.

За нами расположились две старушки. Дошла очередь проверить билеты и у них. И тут началось то, о чём до сих пор стыдно вспоминать. Контролёры, две женщины, с удивлением обнаружили у бабушек просроченные проездные билеты. На вопрос: «Почему билеты прошлогодние?» бабушки ответили, что не успели поменять, живут в деревне, дом без присмотра не оставить. А тут срочно нужно приехать на встречу с однополчанами… Бабушки показали все документы, указывающие на то, что они имеют право на льготный проезд. Среди прочих документов были и удостоверения участников боевых действий в Великой Отечественной войне. Я повернулся и смотрел на эту картину. Подумал, что сейчас контролёры извинятся и поклонятся низко в пояс этим хрупким женщинам, которым было уже далеко за 80. Пожелают долгих лет жизни и благополучия, ведь на их плечах в те грозные годы держалась страна, на этих плечах принесли Победу наши войска, одолев фашизм. Но контролёры с сухостью написанных инструкций, пожурив бабуль, потребовали оплатить полную стоимость билетов, а это 225 рублей каждый. Бабушки не стали пререкаться, а покорно отсчитали положенную сумму, и, получив билеты, в течение получаса просто молчали. Они молча сидели и смотрели куда-то в тёмное окно. И до того было обидно, как будто унизили не бабушек этих, а меня самого и всех, кто всё это наблюдал. Возмущаться и пререкаться со служителями инструкций и положений было бессмысленно: формально они правы, документы у ветеранов действительно просрочены… Но всё же, всё же…

Наверно, когда-то давно ещё девчонками поднимали сельское хозяйство в период коллективизации, когда во время войны таскали на своих девичьих плечах раненых бойцов, спасая им жизни (возможно и родственника того же контролёра), когда восстанавливали разрушенное послевоенное хозяйство, они мечтали, что настанут счастливые времена, когда они вздохнут свободной грудью, и бу4дет им почёт и уважение. И дождались… Вот оно уважение и вот он – почёт. Просто на могли знать эти бабушки, что настанут времена, когда у железной дороги, которую они восстанавливали после бомбёжек, будет и президент, и куча вице-президентов, и очень строгие контролёры. И что-то безрадостная картина вырисовывалась не только в тёмном окне.

Через полтора часа стало светать. На очередной остановке зашёл в вагон здоровенный мужик. Усевшись рядом и накинув капюшон, он задремал. В очередной раз контролёры проплывали по вагону, но мужика почему-то не стали будить для проверки наличия проездного билета. Наблюдая эту картину, я удивлялся их не принципиальности в выборе контролируемого объекта. Или на этот случай действуют другие инструкции?

В дорогу я взял пару тысяч рублей. Семейный бюджет невелик, но подумал, что домочадцы не будут меня корить за то, что я поделюсь с бабушками своими «кровными». Подождав их у входа в метро, я сунул в руку одной из них тысячу и что-то попытался сказать о справедливости в ситуации с билетом. Мои ветераны растерянно слушали короткое объяснение и уже вслед пожелали мне здоровья. А я ехал вниз на эскалаторе и чувствовал большое облегчение, потому что в данном случае хоть что-то сделал для восстановления справедливости.

В. Ефимовский

• < ВпередДетская шалость с огнем
• НазадКапризы природы >