Разговор с художником
- Автор: "Провинция. Северо-Запад"
24 июля в Новоладожском историко-краеведческом музее состоялось открытие выставки художницы Ефросиньи Николаевны Клещевниковой. Многие ладожане, знакомые с её творчеством по предыдущей выставке под загадочным названием «Метаморфозы», с нетерпением ожидали появления следующего цикла картин, с не менее интригующим названием «Утренние грёзы». Необычный интерес к выставке пробудил желание глубже познакомиться с талантливой художницей, её внутренним миром.
Е.Н. Клещевникова родилась в г. Ачинске. В 1967 году окончила Пензенское художественное училище им. К.А. Савицкого, а в 1983 году окончила ЛВХПУ им. Мухиной. Член союза художников России, участвовала в различных российских и зарубежных выставках.
Художественный дар Ефросиньи Николаевны невозможно не оценить. Её кисть, кажется, творит невозможное - на двухмерном пространстве холста передаёт трёхмерное изображение натуры. Кажется, что созданным вдохновенной художницей картинам тесны любые рамки, и маленькая мастерская в старом доме становится ступенью в иной мир – мир гармонии и грёз. Ефросинья Николаевна исповедует в своём творчестве философию красоты и милосердия. Художница считает, Что «в мире много несправедливости, но все сложнейшие современные проблемы нужно решать, используя принцип доброты».
У неё есть черта, которую редко можно встретить в наше время – она очень строго и честно подходит к оценке своего творчества, успех не кружит ей голову. Талантливая художница честно работает над каждым произведением, которое выносит на суд зрителей.Об искусстве, доброте и миссии современного художника мы поговорили с Ефросиньей Николаевной в её мастерской, в деревне Немятово, где в деревянном доме, в нескольких уютных комнатах повседневная жизнь смешивается с художественной и интеллектуальной, образуя уникальное пространство творчества.
- Ефросинья Николаевна, что для Вас современное искусство?
- Посещая выставки современного искусства, видишь, по сути, одно и то же: распад, ломка форм, абстрагирование образа женщины и мужчины до их полного смыслового растворения. Вроде бы интересно, неожиданно, но при этом из искусства исчез идеал, нивелированы понятия духовности и красоты. В искусстве царствует технократия, а человек – словно затерялся. Я не осуждаю, наверно, это тоже должно быть, я это понимаю. Время, в котором мы живём, даёт нам тему для творчества, вносит свои поправки. Мы зависим от его тенденций, его запросов. Но я стараюсь делать своё дело, и делать его понятным для современников. Но это не первостепенная задача. Главное – найти свою тему, научиться говорить на языке искусства и вычистить свой живописный язык.
- Но в искусстве есть и остаётся понятие свободы самовыражения...
- Да, всё так. Я не против свободы. Но стоит задуматься о том, что такое свобода без границ. Жизнь непременно накладывает ограничения. Абсолютная свобода, если бы она была, - это путь к саморазрушению, распаду. Достаточно вспомнить Достоевского. Я – за свободу всего доброго, чистого, духовного. И за несвободу – для зла. При таком положении вещей отчётливо проявляется гармония мира, поддерживается возможность созидания.
- Вы принадлежите к элите современного искусства?
- Хороший вопрос... Наверно, нет, элита – это очень синтетическое определение. Элитарность возникает в некой прослойке со своими ценностями, миропониманием. Я к ней не принадлежу, моё искусство не претендует на элитарность – оно просто настоящее. На мой взгляд, элитное произведение – это то, что хотят смотреть. Оно выражает сокровенное и личное, но понятное всем, находя отклик в душе зрителя. К творчеству меня подталкивает внутренне понимание красоты, божественная энергетика, как я её чувствую и воспринимаю
- Как Вы относитесь к поп-арту?
- Поп-арт – что это? Для меня понятие н6епонятное. То, что такое искусство существует, - это дань нашей действительности, и я не вправе его осуждать! Но одновременно должны творить и те, кто по другую сторону баррикад, выступающие за возвышенное, одухотворённое! И даже если сейчас в искусстве правит китч, невозможно воспрепятствовать стремлению людей к чистому, совершенному. Думаю, прекрасное не может исчезнуть из нашей жизни, из искусства. Просто меняется мода...
- Считаете ли Вы, что искусство стало коммерческим, заказным?
- Когда искусство встаёт на коммерческие рельсы, оно перестаёт быть процессом выражения, актом творчества. При этом зрителя, случается, обвиняют в том, что он не подготовлен к восприятию искусства, не понимает тенденций, не разбирается в вопросе. Как следствие, люди боятся высказать своё настоящее мнение, даже если произведение им не нравится, платят немалые деньги за бездарные безделушки. Искусство не становится подлинным, даже если оно в материальном измерении оценено высоко. В таком искусстве я жалею и продавца, и покупателя, они одинаково обмануты и ущемлены.Точно могу утверждать, что я – художник-одиночка, рисую свои картины о божественном и прекрасном, не рассчитывая на коммерческий успех.
- Какие существуют варианты выхода из искаженной реальности, на Ваш взгляд?
- искажённая реальность – поприще для людей с другой философией, для людей, воспитанных на странных идеалах, их творчество – противоположно идеалам красоты.
Это разлагает человеческую личность, расщепляет. Какой продукт выйдет после такого искусства? Рано или поздно восторжествуют обратные центростремительные тенденции, ведь в центре искусства всегда идеал. До тех пор, пока жив человек, живы и его стремления к чему-то высокому. Я считаю, что надо создавать новые образы внутреннего мира человека, используя современные средства. Зла так много, что люди будут вынуждены снова повернуться к добру на новом этапе развития – иначе невозможен прогресс. Красота спасёт мир – хоть и банально, но ближе к истине. Больше шансов.
- А всемирно прославленные художники Гоген, Ван Гог, Модильяни – всё-таки гении или модный тренд того времени?
- Это те, кто сумел создать свой стиль, собрать воедино мысли – и выразить их в искусстве. Они для меня все очень ценны – индивидуальны, гармоничны, глубоки. Самоценны, но без предпочтений.
- А Вы сами сразу осознали свой творческий путь?
- Даты нет. Росла, что-то делала, и выяснилось, что я – художник. В нашей семье вообще нет творческих людей, только крестьяне, столяры, плотники. Затем поступила в Пензенское художественное училище. Та среда, в которой я вращалась, привела меня именно туда. В то время там было самое мощное, прогрессивное обучение. Всё в новинку, всё заглатывала и пыталась брать на вооружение. Но, к сожалению, обучение сводилось к овладению техникой путём натаскивания, без воззрений. Становления как художника там не произошло.
Дальше работала, потом поступила в ЛВХПУ им. Мухиной. Там стала художником по текстилю – специалистом для промышленности. Делала гобелены, расписывала занавеси, задники для лекториев. В период перестройки работала, кем придётся. Готовность человека к творчеству не всегда приходит с получением образования, это не гарант.Мощные потрясения в личной жизни подтолкнули к переоценке ценностей, к анализу всего прожитого и начали питать мою творческую энергию. Но я всегда боялась трёх вещей: не видеть, не слышать, не понимать. Я хотела быть подлинной, настоящей, доверять интуиции и душе. Никогда не шла за модой, людьми, которые «делают» художников. Меня никто не «делал», за мной никогда не стояли галереи и спонсоры. Я создала себя сама. Как только художник мечтает дорого продаться, он умирает как творец. По-настоящему оценить подлинное искусство среди творений других современников могут лишь немногие. Но внимание узкого круга понимающих людей. Опережающих время, - это огромная ценность.
- А у Вашего творчества сегодня есть почитатели и покупатели?
- Конечно, как любой художник я нуждаюсь в понимании и поддержке тех людей, которым моё творчество по душе. Они смотрят мои картины, обсуждают их, помогают мне – налицо живой процесс! На мой взгляд, это люди, обогнавшие моду и время. Не думаю, что моё творчество сегодня может иметь широкое признание. Массовая аудитория гораздо проще и охотнее воспринимает всё оригинально-агрессивное. Но модные покупатели – это не мои фанаты. Мне и моим друзьям ближе наследие эпохи романтизма. Почитателям – большое спасибо за понимание. Тем, кто понимает мою сущность, идеи, классический язык – мы с ними одной крови.
- В Ваших картинах значительное внимание уделяется женскому образу, почему так?
- Это моя реальность на сегодняшний день, дело случая. Для выражения мыслей, которые являются определяющими в данной композиции, удобен женский образ. Не факт, что это на всю жизнь. Может, следующая серия будет мужской, или вообще без людей. Сегодняшняя идея продиктовала мне эти образы, этот язык.
- Что для Вас означает доброта, которая лежит в основе Вашего творчества?
- Это прогресс, внутренний путь. Человек начинается только в ту минуту, когда он добр. С этим не рождаются, но когда человек добрый, он способен менять окружающую жизнь. Чистая доброта – это и христова заповедь и дар, который свойственен только Богу и человеку. К сожалению, сегодня это лёгкая добыча. И что удивительно – люди, совсем далёкие от нищенства, склонны пользоваться добротой нищего. Если бы я была богата – я бы помогала всем. Всё, что не доброе, не может быть красивым или духовным.
- Скажите, где находится Ваш источник вдохновения?
- Я всегда была человеком светлым и жизнерадостным, и даже после перенесённых потрясений утвердилась в том. что жизнь чудесна, она божественный подарок. Этим разбрасываться нельзя. Ценю каждый день и час. Этим я и питаюсь – доброта, любовь, тонкости взаимоотношений между людьми. Это корм, отправная точка любого творчества. Я пришла по месту назначения. Я счастлива.
- Ефросинья Николаевна, скажите, Вы считаете себя состоявшимся художником?
- Нет, я расту и пределов не вижу. Мы все ученики и всю жизнь только так.
- И банальный, но волнующий всех вопрос - Ваши творческие планы?
- Грёзы... Планов нет – есть желание работать, жаль, времени мало. Грёзы...
Н.Ф. Брылёва