Уполномоченный в роли и психолога и следователя
- Автор: ombudsman47.ru
В понедельник с утра раздался звонок. Взволнованный женский голос буквально молил: «Помогите, пропала моя дочь. Я звоню из Новосибирска. Дочь вместе с бывшим мужем поехали куда-то к вам в Ленинградскую область к его знакомому. А недавно я узнала, что он вернулся один. У них маленький ребёнок. Мы в очень плохих отношениях или можно сказать в никаких.
После долгих препирательств он сказал, что моя дочь вдруг заболела и он уложил её в психбольницу. У него есть знакомый, который ему в этом помог – он юрист или прокурор».
В такой ситуации воображение сразу рисует картины советского прошлого, когда инакомыслящих и диссидентов объявляли душевнобольными и помещали в спецбольницы. Психиатрия дело сложное, а душевная и психическая норма - понятия весьма относительные и неопределённые.
Полковника Буданова разные судебно-психиатрические экспертизы признавали, то вменяемым, то нет. И это были консилиумы действительно специалистов в виду весьма резонансного дела. Но чтобы в наше время. Если имелись умысел и сговор, то это несомненно преступление, но человек подвергнутый в специальных условиях медикаментозному воздействию вряд ли расскажет о том, что было на самом деле.
Конечно, приняли в производство. Прежде всего нужно было разыскать пропавшую. Зона поиска большая. Это и Санкт-Петербург и Ленинградская область. Да и ориентировка на специализированную больницу вызывала сомнение. Прилететь в Санкт-Петербург и через 4 дня от белых ночей «сойти с ума»? Зять именно так и сказал. Учитывая неприязненные отношения с тёщей, он мог такое произнести, но ведь мог сделать это умышленно.
Работники аппарата проделали большую работу и нашли её уже на следующий день. И действительно в одном из стационаров. Предстояло немедленно выехать на место и увидеться с молодой женщиной, выслушать. Но сделать это деликатно, дабы не задеть ничего личного и не уронить тень на врачей. Мало ли что могла себе представить и нам наговорить расстроенная мать.
И вот клиника. Сергей Шабанов выехал лично. Сначала напряжённый разговор с главврачом. Кто же из руководителей обрадуется проверке Уполномоченного по правам человека. Чьи-то права нарушены? Есть жалобы? Потом комментарии лечащего врача и заведующего отделением. Следом рассмотрение документов, среди которых, прежде всего, объясняющих основание госпитализации и процедуру поступления пациента. И наконец, встреча с «потерявшейся» дочерью.
И
- да, внезапно заболела
- вызывали скорую помощь, приехала быстро, отвезли в районную поликлинику, а потом предложили стационар, согласилась
- муж был рядом, заботился, оставил деньги и уехал домой – у него закончился отпуск
- лечат хорошо, питание устраивает, пока слаба и к выписке не готова.
Всё.
Утром состоялся обстоятельный разговор с мамой. И о здоровье, и о перспективах и способах возвращения дочери, и о необходимости учиться строить человеческие отношения, считаться с мнением, чувствами других людей.
Мама слушала, спрашивала, благодарила, советовалась, соглашалась, извинялась, просила разрешения звонить ещё, «если что» - конечно можно.
К сожалению, люди чаще всего причиняют боль именно близким и прежде всего в часто бессмысленной борьбе за первенство или свою правоту.
Вряд ли стоит корить мать за то, что она подняла на ноги различные структуры и Уполномоченного по фактически семейному делу. Ведь мы не можем не бросаться на помощь, в защиту по каждому такому случаю, так как можно пропустить действительно страдающего. Не верится и в то, что завтра всё изменится и они простят и поймут друг друга.
Для оценки ситуации со всех сторон, разговор состоялся и с мужем пропавшей: «Да я и сам понимаю, что иногда не прав. Согласен. Постараюсь».
Все нашлись и связались хоть и через Уполномоченного, но услышали друг друга. Сердце матери немного, но успокоилось. Это ли не результат?