ПРО-ТВ - смотреть онлайн
Социальные сети:
    vkoktelyttwttrss

Рыбинские этюды Василия Максимова

29.01.2017 | 13:59

Сегодня мы вспоминаем нашего земляка — художника Василия Максимовича Максимова. Самый весомый вклад в копилку народной памяти о нем — новые материалы, которые находят наши краеведы.

Мы с удовольствием предоставляем слово неутомимой исследовательнице жизни и творчества художника — Наталье Федоровне МОРОЗОВОЙ.

Общеизвестен факт, что картина Василия Максимовича Максимова "Первый караван на Волге" экспонировалась на XIV выставке Товарищества передвижных художественных выставок в 1896 году. Сегодня местонахождение холста не выяснено, возможно, работа не сохранилась. Но, к счастью, в собрании Русского музея есть небольшой этюд "Вид города Рыбинска". Этот холст, размером 20х53 см, поступил в Русский музей в 1928 году из Государственного Музейного Фонда.

Рассматривая его даже в репродуцированном виде, мы испытываем какое-то оптически-колдовское чувство: перед нами не маленький этюд, а величественное полотно-фриз. На небольшом холсте уместились и вольготно чувствуют себя речная волжская стихия и город, соединённые высоким береговым откосом и набережной с городской застройкой. Это художественное пространство дышит: хлюпают на воде плоскодонные лодки, тяжело оседают гружёные баржи. Непрерывное движение подчеркнуто мелкими силуэтами людей идущих, едущих по набережной в повозках, переносящих грузы. Воздух раскален и, кажется, так же горяча утрамбованная вечным движением ног песчаная земля набережной. Тонкие вертикали мачт будто приглашают сделать перекличку на воде, а земную твердь уравновешивают массивные береговые постройки и доминанта округи — Преображенский собор. Бесспорной удачей этюда является безупречно выбранный художником ракурс подачи панорамы Рыбинска.
Волга манила Василия Максимова. Выросший на берегах Волхова, он, как никто, понимал, любил и принимал всем сердцем великую водную стихию и сжившегося с ней человека-труженика. Первый раз художник оказался на Волге в 1866 году со своим соучеником по Академии Художеств Арсением Шурыгиным. Потом, много позже, в 1881, 1882, 1883 и 1884 гг. Василий Максимович проводил летние месяцы в д. Варварихе, близ Юрьевца Повольского, вместе с семьей. Здесь художник искал отдушину, новую тему, новый колорит. В деревне снимались две избы — для семьи и под мастерскую, где художник работал. Вечерами он вел "…беседы с мужиками по истории, географии (кроме политики обо всем), физике и даже земледельческой химии…", составлял просительные бумаги, приходилось и больных лечить. Из Варварихи художник совершал выезды в Рыбинск для написания этюдов, где останавливался в гостинице, жил весьма аскетично и молил лишь об одном — чтоб выстоял солнечный день и драгоценное время для написания этюдов не пропало.

В отделе письменных источников Новгородского музея-заповедника хранятся письма В.М. Максимова и членов его семьи, адресованные Елизавете Яковлевне Симоновой, домашней учительнице детей и другу семьи. Некоторые письма написаны из Варварихи и Рыбинска и характеризуют обстановку работы художника над волжскими этюдами. Обратимся к ним.

В начале июня 1883 года Максимов отправился с семьей в Рыбинск на пароходе и поселился в седьмой комнате гостиницы "Пароходная баржа" Ф.С. Рябинина, что напротив пароходных пристаней. Все мысли и работа художника сосредоточились на новом замысле.

Из письма 5 июня 1883 г. "…Затеянная работа пугает меня трудностью, сложностью сюжета, чтобы сработать ее добросовестно, надо не неделю, а месяц-два сидеть и работать над материалом, а иначе толку не выйдет. Прошлогодний этюд я здесь проверяю впечатлением натуры, нахожу его весьма хорошо передающим эту всякую массу судов и время года, жаль, что деталей в нём мало. Можно было бы ограничиться прошлогодним этюдом для общего вида, а теперь иная задача, другой пункт надо выбрать, чтобы пароходные пристани пришлись на первый план, виднелась даль, загроможденная судами… Ходил, ходил сегодня утром, устал, а места для работы не выбрал. Есть отличная точка около элеватора, надо построить вышку в рост сторожевого пикета в степи, тогда можно было бы прямо сидеть и писать картину, а не этюды, из которых пользуешься на половину тем, что в них написано, чтобы не терять общей идеи картины…".

Василий Максимов писал, как правило, сюжетные картины, где действие разворачивалось в замкнутом пространстве — в избе, комнате, в локальной обстановке. Сейчас ему предстояло сделать серьезный переход в громадное свето-воздушное пространство, уйти от социально-напряженной тематики, передать состояние воды, прелесть солнечного освещения, показать панораму. Максимов мучительно рефлексирует, признается, что ему не хватает техники, испытывает страх в исполнении замысла и тут же пытается себе и "…кому-то доказать, что и без блестящей техники можно передать мысль любви к своему родному русскому…"

А вот штрих к словесному автопортрету художника: "…Вы теперь не узнали бы меня, пожалуй, так задрало мою рожу солнышко, новая кожа нарастает — волжская. А старая питерская, как со змеи, слезает. Оно и понятно. В Евангелии сказано: "Будете мудры, яко змеи, и целы, яко голуби". В Питере я извивался, как змей, вот здесь и слезает эта шкура, а теперь я чист, как голубь…". (11 июня 1883 г.)

5 июня Максимов отправил семью в Варвариху, а сам всецело отдался работе. Из письма 11 июня 1883 г.: "…Третий день ветер, холод и дождь, небо все покрыто тучами — даже из окна гостиницы работать нельзя, ветер и дождь слепят глаза, ни одной подробности не вижу. Раньше сделал два крошечных этюдика с интереснейших на Волге судов старого типа, называется он "Мокшаны". Начал еще один очень сложный этюд, необходимый для картины, но погода мешает его кончить. Точка взята с береговой каланчи, вся Волга вплоть до устья Шексны, как на ладони, а на первом плане 4 пароходные пристани. На высоте 8 сажен ветер так вертит зонтик, шкатулку и палитру, что опасаешься за целость этих предметов. В первый же сеанс я отказался от услуг зонтика, хотя это в ущерб достоинству этюда (он пестр и черен), а на втором сеансе меня измочило дождем. Каланча построена на живую нитку, от ветра качается, того и гляди упадет. Вкопаны 4 верзилы столба по 8 саж., скреплены вверху перекладинами, на них перила и платформа. Судите сами, насколько это сооружение безопасно. Сторожа говорили, что весной каланча качалась, когда земля только что оттаяла, но не успела высохнуть. А лестница так жидка для этой высоты, что идешь и думаешь: вот еще ступенька, и меня нет на свете! Хороши условия для художественного проявления чувства, а ведь и эти неудобства забываешь, когда погода солнечная…

…8 часов утра. Буря на Волге. Крики бурлаков, свистки пароходов, беготня и громкий разговор на коридоре нашей гостиницы разбудили меня, да оно и кстати: картина такая, какой в другом месте за деньги не увидишь. Эти огромные баржи поводят хвостами, как большерослые бараны шлейфами. Несмотря, что река запружена судами, а волны ловко хлещут…".
Любой художник — наблюдатель по определению. Восприятие же Максимова, прошедшего "народные университеты", нацелено на узлы социальных взаимоотношений, он природный этнограф и талантливый бытописатель.

Из письма 11 июня 1883 г.: "…Перед моим окном еще со вчерашнего дня татары рабочие трудятся над покрытием одного судна (унжака) рогожами, и дело их не спорится, ветром срывает рогожи, хозяин горланит ругань, что они его товар подмочили, а эти безответные люди хоть бы слово вставить, только руками помашут, да и опять за свое дело. Они трудятся усердно, многие хозяева дорожат ими, как усердными и непьющими людьми. Татарин с утра до вечера в одну силу работает, а русский разойдется только к вечеру. Крючники на баржах исключительно русские, потому нельзя же татарина с голыми ногами пустить в баржах ходить по пшенице, этак и есть никто не станет.

В Духов день спор затеяли русские с татарами из-за какой-то перехваченной татарами работы. Татарин возьми да и ударь русского. А этот был пьян и случайно отшатнулся в сторону — удар пришелся по спине другого рабочего, тот, не говоря ни слова, — бац по скуле и пошла потеха. Однако ни у кого рожа не окровенилась. Здесь побоище дело обычное. На драку собираются, как на представление, и уже никто не пойдет разнимать. Оно и правда пословица говорит: "Свои собаки дерутся — чужая не приставай". Попробуй пойти разнять — все кулаки, гляди, на разъёмщика обернутся. А однако вихрь не унимается, волны выше становятся. Пароход "Самолёт" не может отвалить от пристани, бьётся полчаса…"

Пребывание В.Максимова в Рыбинске было не очень продолжительным — около двух недель: всегда ограниченный в средствах художник не мог себе позволить более длительное время жить в гостинице. Отправляясь из Рыбинска до Варварихи по Волге пароходом во II классе, художник, купив билет и оплатив гостиничный счет, обнаружил у себя в кармане только 80 копеек. Что ж, не привыкать ему к ограничениям и неудобству: в дороге достаточно воды, а в Юрьевце, куда пароход прибыл ночью, не обязательно пережидать время в гостинице, можно и ночью нанять возчика до деревни.
Из письма 21-22 июня 1883 г.: "…Тихо было в деревне, все спали. Открыла дверь бабушка Харлампьевна и диву далась, что видит меня, хотя все время поджидали. Скоро вышла заспанная Лидия Александровна и очень обрадовалась, но, как всегда, очень сдержанно, почти сухо подала руку. Мы остались одни, и я поспешил развязать все свои пожитки: гостинцы, этюды, альбомы. Она поставила самовар (2 часа ночи), и мы, мирно толкуя о делах, рассматривали мои этюды. Ей очень многие нравятся, и она, очевидно, не ожидала такого количества сработанных вещей при неудобствах и коротком времени. Конечно я рад-радёхонек всему, и все мои ожидания и страхи, что упрекнут в бездействии, рассыпались в прах. Угощались мы долго, пересказывая пережитые впечатления за этот промежуток времени.

Проснулись дети один за другим (первая Лида), и так сильно обрадовались, что трудно пересказать, даже Аря и та крепко расцеловала меня. Этюды мои привели в восторг детей, и они один за другим старались отгадать, с какой точки писаны. Право, приятно встретить в семье сочувствие к делу и любовь детей. Дай бог, чтобы это так было всегда…"

Более 130 лет прошло с момента написания этих писем. Они были прочитаны только адресатом — Е.Я. Симоновой и теперь вами, уважаемые читатели. Пролежав 130 лет, письма сохранили для нас душу, переживания и творческие поиски замечательного русского художника. Сохранили эпоху.

От автора. Приношу благодарность сотрудникам отдела хранения и изучения письменных источников Новгородского музея-заповедника.

Уголок архивариуса
Желтые страницы Волховского района

SYASNEWS ЕСТЬ В СОЦИАЛЬНЫХ СЕТЯХ. ПРИСОЕДИНЯЙСЯ: vkoktelwadzenyttwtt